Стрехнем пыль веков
- Мамочка, ну конечно оставайтесь, - прижав телефонную трубку плечом, Катя вытащила из шкафа пару костюмов вместе с вешалками, обернулась и кинула их на спинку дивана, встретившись при этом взглядом со стоящим у окна мужчиной. Тот понимающе улыбнулся краешком губ. Катя невольно улыбнулась в ответ.
- Нет. Колька вернется только после праздников… Мам, я не одна, я с Юлианой, - перехватив трубку рукой, Катя закрыла шкаф и придвинула к нему стул, собираясь достать лежащий наверху чемодан. Но осуществить свое намеренье не успела. Андрей шагнул к ней и, легонько отстранив, достал сам, положил на диван и снова отошел к окну. Катя тихо вздохнула и, открыв чемодан, принялась складывать вещи, время от времени односложно отвечая на вопросы матери.
- Катенька, у тебя, правда, всё хорошо? – вдруг осторожно поинтересовалась Елена Александровна, прервав свой рассказ о поездке.
- Да. А… - Катя бросила быстрый взгляд на Жданова. Тот стоял, отвернувшись к окну.– А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
- Нет-нет. Просто Алеша звонил…
- Звонил? Зачем? – нахмурилась Катерина и, еще раз взглянув, на Андрея, вышла из комнаты. Мужчина усмехнулся, обернувшись ей в след. Никак Малиновский слабину дал, пожаловался будущей теще на свою не вёсёлую жизнь.
Мысль о том, что Малиновскому есть, что обсуждать с Еленой Александровной неприятно резанула. На смену ей тут же пришла еще более «радужная»: «А ведь Малиновский часто здесь бывает. В этой квартире, комнате. Возможно… Да что там! Наверняка! Не раз ночевал. И уж точно не на раскладушке!». Мужчина невольно поморщился и тут же сам над собой не весело усмехнулся: «Что, Жданов, выдержки не хватает?». Отвернулся от окна и, скрестив на груди руки, прошелся по комнате.
С того дня, точнее ночи, когда судьба занесла его с легкой руки Милко к Пушкаревым, прошло больше трех лет, а обстановка почти не изменилась. Если не считать нового компьютера. Всё тот же диван, стол, полки с книгами. Даже плакат с Эйнштейном всё так же висит на двери, только угол надорвался.
Остановившись у приоткрытой двери, Андрей прислушался. С кухни донеся Катин голос, значит, переговоры продолжаются. Жданов отошел к книжным полкам, наугад вытащил книгу и раскрыл. Точнее она сама собой раскрылась где-то на середине, и он увидел пачку фотографий. На какую-то долю секунды возникла мысль, что лучше положить книгу на место. От греха подальше. Но…
Катя, Пушкаревы, снова Катя… Валерий Сергеевич на каком-то берегу застыл с удочкой. Катя в обнимку с Зорькиным, судя по всему, на какой-то вечеринке, а вот еще одна…
Жданов удивленно вскинул бровь, вглядываясь в лицо мужчины, обнимавшего Катю за плечи.
«Варламов? Он-то здесь каким боком?»
- Извини.
Мужчина встрепенулся и вернулся в реальность. Рядом с ним стояла Катя с виноватой улыбкой на губах.
- Всё нормально… - Жданов замялся, вдруг осознав, что сейчас они впервые за эти дни (Да что там дни?! Годы!) общаются один на один. Сегодняшний эпизод в коридоре не в счет. Ситуация была такая… А теперь… А теперь они здесь. В этой комнате…
Андрей окинул взглядом стоящую перед ним женщину. Расправленные плечи, прямая спина, но глаза всё-таки припухли. От слёз. Вдруг вспомнилось, как она стояла вот так же, бесстрашно расправив плечи, тогда на совете…
Катя. Катенька. Стойкий оловянный солдатик. С кем ты борешься на этот раз?
Он протянул руку и расстегнул заколку, на которой держалась ее прическа. Длинные каштановые локоны рассыпались по плечам. Девушка наклонила голову набок и посмотрела на него каким-то по-детски грустным взглядом…
Сигнал сотового прозвучал в тягучей тишине особенно резко. Катя вздрогнула и отошла на шаг.
- Ало, - приложив трубку к уху, Андрей снова взглянул на Катю, но она уже занялась чемоданом и не смотрела на него. Мужчина отошел к окну.
- Ау, Жданов, ты где пропал? – послышался из трубки виноватый голос давней подруги. – Я тебе разбудила?
- Нет. Сон в мои планы как-то не входит в последнее время, - усмехнулся Жданов.
- Андрей, ты с ума сошел?! Тебе нельзя!
Мужчина поморщился: «Начинается!».
- Я там чайник поставила.
Жданов обернулся и кивнул. Катя вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
- … сумасшедший! – донеслось из трубки.
- Не спорю. Так что случилось? – вернулся к разговору Андрей.
- Мне… нужно приглашение на ваш показ.
- Зачем?
- Не важно, - бросили бесцветным голосом
- Уверена?- Там катастрофа? Или у него уже нервы ни к черту?
- Да.
- Малыш, ты же знаешь… - начал было Жданов.
- Андрей, я знаю, - остановила его собеседница.
- Ну, хорошо, - сдался мужчина. – Когда ты прилетаешь?
- Завтра днём.
- Я тебя встречу.
- Спасибо. До встречи. И поспи! Обязательно! Слышишь?
- Посплю, - усмехнулся, - в другой жизни.
- Дурак! – в трубке потянулись короткие гудки.
- Клинический, - вздохнул Жданов и уперся лбом в холодное стекло.
Несколько месяцев назад
- Ну как тебе? – вопросительный взгляд карих глаз.
- Замечательно как всегда, - он положил стопку эскизов обратно в папку, откинулся на спинку дивана, и, приподняв очки, потер глаза. Виски начинало давить.
Девушка окинула его неодобрительным взглядом
- Какой же ты всё-таки гадкий Жданов!
- Но другого у тебя всё равно нет, - усмехнулся.
- Чудовище! – покачала головой и, отложив папку, поднялась с дивана. Бесшумно ступая босыми ногами по пушистому ковру, пересекла комнату, достала из его пиджака коробочку с лекарством и снова вернулась на диван. Устроилась рядом, подобрав под себя ноги.
Щелк! И белоснежная таблетка разлетелась на две половинки под напором наманикюринного ноготка.
- Держи.
Он, молча, взял протянутое лекарство, а потом сок. Выпил и снова откинулся на подушки, закрыв глаза.
Она придвинулась ближе и провела рукой по его волосам.
- Андрей, так нельзя.
Жданов усмехнулся про себя: она говорит ему это чуть ли не каждый день. Это уже стало у них своего рода ритуалом. И даже не видя ее лица, он знает, что сейчас она хмурится. Но не сердито, а как ребенок, который очень хочет что-то понять, но пока ему это удается.
- Угу.
- Ты сам себя гробишь.
- Угу.
- Зачем?
Жданов, молча, пожал плечами.
Провела легонько по его щеке кончиками пальцев.
- Тебе нужна жена.
- Ммм? – открыл глаза и слегка удивленно взглянул на девушку. – Думаешь, поможет? – усмехнулся.
- Не знаю, - пожала плечами, - но так нельзя, Андрей. Не – льзя. Тебе спать надо по десять часов. А ты!
- А что я?
- Работаешь сутками, мотаешься из аэропорта в аэропорт, не понятно где живешь, не понятно, что ешь! – в ее голосе всё больше проступали недовольно-раздосадованные нотки. А он слушал ее и ловил себя на мысли, что ему хочется ее поцеловать, коснуться кожи, вдохнуть запах волос, чтобы ощутить, впитать в себя исходящую от нее жизненную силу, энергию, которой ему самому в последнее время явно не хватало.
- Оль.
- Что?
- Выходи за меня замуж.
Мгновение они пристально смотрят друг на друга. Глаза в глаза. Она отводит взгляд первой, мотает головой.
- Нет, ну ты нахал, Жданов! – наигранно возмущаясь. – Мало того, что ездишь на моей шее без зазрения совести! Так решил еще и насовсем на нее сесть?! – ее начинает разбирать смех. – На законных основаниях, да?! Эксплуататор! – девушка прыснула.
- Это я-то эксплуататор?! – он сгребает ее в охапку и целует в нос, губы, куда придется. А она смеется и отбивается, но наконец, затихает и обнимает его за шею, отвечая на поцелуй.
***
- Коль, хоть ты не начинай! – прикрикнула, не сдержавшись, на приятеля Катерина и тут же, спохватившись, бросила тревожный взгляд на дверь – вдруг услышал? Но в квартире по-прежнему было тихо. Девушка облегченно выдохнула и, перехватив телефонную трубку в другую руку, сняла с плиты чайник.
- Ну что не начинай, Пушкарева? – не унимался на другом конце провода Зорькин. - Твой Варламов при всех его недостатках по пустякам не станет тревожить горячо любимую тещу. И если уж ОН считает, что у тебя что-то случилось…
- Кооооля…
- Я двадцать восемь лет Коля… - Зорькин помолчал. А потом вдруг, - О Нем думаешь, да?
Кате на мгновение вдруг стало нечем дышать.
- Ну, точно… - начал было Колька.
- С чего ты взял? – перебила его Пушкарева.
- С того! Будто я тебя первый день знаю. Как Новый Год, так у тебя глаза на мокром месте. Прямо хроническое заболевание какое-то, сезонное. И когда ты его уже забудешь…
Катя слушала увещевательный монолог друга и ловила себя на мысли, что ей безумно хочется всё ему рассказать. Он поймёт. Да, будет кричать, что дура, идиотка набитая. Но поймет. Обязательно поймёт… и поддержит.
Конечно, есть Юлиана. Малиновский в конце концов. Но… Зорькин это Зорькин.
- Я ушла от него, - сама того не ожидая выдохнула в трубку девушка.
-… Кать, надо уже… От кого ушла? – оторопел Зорькин.
- От Лёшки.
- Мдааа… Дела, - присвистнул Колька. – Кать, я… Мне… Хочешь, я приеду?
- Нет, не надо. У меня всё хорошо, правда. Даже как-то легче стало.
- Оно и видно. Легче уже некуда, - гнул свою линию Колька. – Я так понимаю, его ты в ваш разрыв не посвятила?
- Нет.
- Мдааа… Что-то я сильно сомневаюсь, что наш банкир оценит твой тонкий юмор.
- Это уже не важно.
- А что важно? – насторожился Зорькин.
Но Катя не ответила, сменив тему.
- Коль, ты только маме не говори, ладно?
- Можно подумать я когда-нибудь это делал! – обиделся Колька.
- Извини… Я уже ничего не соображаю.
- Да что там у тебя творится, Пушкарева?
- Лучше не спрашивай.
- Катька!
- Я потом тебе всё расскажу.
- А куда вы денетесь, Екатерина Валерьевна, - вздохнул Зорькин. – Ладно, ты держись там. Тётю Лену я как-нибудь успокою.
- Коль, чтоб я без тебя делала? – Катя грустно улыбнулась.
- Вот и я о том же, - буркнул Колька, - пока.
- Пока, - в трубке потянулись короткие гудки.
Отложила телефон и начала было готовить бутерброды, но не чаяно задела локтем стоящую рядом чашку, и та соскользнула вниз. Осколки разлетелись по полу.
В горле встал комок, в носу защипало.
- Это к счастью, - Жданов опустился перед ней на корточки и принялся собирать осколки.